Автобиография М. Тоненковой

 

М. М. Тоненкова.  

Немного об истории своего пути

В преддверии Духа

Самое трудное – писать о себе. Но надо сказать хоть немного!  Слушатели хотят знать, кто я такая. Есть даже курьёзные попытки проникнуть в мою жизнь  тех, которые по роду работы находятся от меня на некотором расстоянии. Но здесь о них писать не стоит.

Самое раннее воспоминание детства относится ко времени, когда мне было полтора года. Моя мать – Любовь Михайловна, которой я потом, будучи взрослой, рассказывала об этом событии, сказала, что я не могу об этом помнить, так как была слишком мала. Но я помню до сих пор все подробности. Кстати, я была у мамы старшей дочерью, а ей было тогда уже 33 года.

А дело было так. Мы жили в коммуналке в доме №1 по улице Арзамасской в г. Горьком (так он тогда назывался). Это около площади Лядова, на углу ул. Свердлова (ныне Б. Покровка). Совсем недавно – года три назад – этот дом был снесён. Я «случайно» застала этот процесс. Кто бы мог подумать, какой болью и слезами это во мне отозвалось! Я и не подозревала, как глубоко в душе могут сидеть родственные чувства к дому, как к живому человеку. Я тогда даже вспомнила, что до сих пор не составила генеалогическое дерево своего рода, да и до сих пор не завершила этого до конца, к сожалению. А как же дети могут помнить своих предков?!

Мама задумала меня искупать в детской оцинкованной ванночке, поставив её на табуретку. Воду приходилось греть на кухне, которая была от нашей комнаты очень далеко. Холодной  воды маме не хватило, а кипяток стоял на полу рядом в молочном ведёрке. Она побежала в кухню за холодной водой, оставив меня в ванночке – играть с резиновыми игрушками.

Естественно, я встала и принялась топтаться в ванночке, нарушила равновесие, ванночка перевернулась, я упала, а моя правая рука попала прямо в кипяток. Ведёрко тоже опрокинулось, окатив мою грудь, но горячая вода смешалась с теплой водой из ванночки, поэтому ожог был не столь сокрушительным.

Услышав оглушительный вой, мама примчалась в комнату и обнаружила меня под накрывшей меня ванной – ушибленную, ошпаренную, перепуганную и орущую. Стресс, врачи, больница. Слава Богу, обошлось. У детей всё заживает быстрее, чем у взрослых. Но я после этого стала серьёзная, как профессор, как сказала мне потом бабушка. Это событие как-то вскрыло во мне взрослого человека. Я неожиданно для всех стала говорить почти как взрослая, с большим запасом слов, смыслом и интонациями взрослого человека, проявляя недетские познания. Через месяц я рассказывала наизусть всю поэму Чуковского «Тараканище», как артистка, не искажая слов. На меня приходили смотреть и удивляться соседи.

Через два месяца случилась новая напасть. Летом мы отдыхали в Астрахани у бабушки. Там в жару я попала под эпидемию дизентерии, чуть не погибла, мама выходила. Следы этой катастрофы я ощущаю иногда до сих пор.

В течение последующего полугода я претерпела несколько тяжелейших событий: сильных падений, крупных повреждений тела, электроудар, несколько отравлений, всяких детских болезней и осталась жива. Господи, спасибо тебе! Как я выжила? Наверно, большой Любовью родителей.

Но с каждым событием я становилась всё закалённее. Я практически не плакала о себе, даже когда падала и было больно. В уличных потасовках я не уступала мальчишкам и не боялась никогда и никого. Вот что значит Скорпион-Бык! Это я теперь осознаю. Но могла заплакать о брошенном котёнке, которых перетаскала в дом немало.

Но что-то отличало меня от других детей. На всех фотографиях детского времени я выглядела очень серьёзной. В детских дворовых группах была безоговорочным лидером. Отец моей подружки Иры Мацневой отпускал её гулять во двор только со мной, хотя она была старше меня на год. Чуднó теперь вспоминать всё это.

Но были интересные особенности. Вы, наверно, читали в книге «Услышь мой зов», что кое-какие способности я получила от своей бабушки. В этой же  книге я писала, что в 3,5 года меня крестили в Трусовской церкви под Астраханью.

Мама и бабушка отвели меня креститься в церковь в день моих именин, воспользовавшись тем, что дедушка-коммунист уехал в командировку. Выйдя после крещения из церкви, я обернулась и увидела яркое сияние над куполами и свечение вокруг головы мамы и бабушки. Теперь-то я давно знаю, что это такое, но тогда я сказала об этом бабушке, и она всё поняла про меня. Впоследствии эти способности развивались, забывались и снова возвращались. Я вскоре поняла, что лучше об этом помалкивать.

После этого и ещё нескольких ударных для меня событий я подметила у себя чудо:  когда кто-то из ребят ранил руку, ногу, я подходила, гладила рукой порез, что-то приговаривала – «у кошки боли, а у Маши заживи», и у них буквально на глазах стягивалась ранка. Некоторые дети бегали ко мне «за лечением», а некоторые стали меня бояться. Сама я относилась к этим проявлениям своих «чудес» как к игре и не придавала им никакого значения.

Была я совсем ещё малявкой, а бабушка стала передавать мне некоторые секреты о травах, молитвах, отношениях с людьми, как распознать плохого человека. Бабушка у меня мудрая была. Первым делом она меня учила никому не причинять вреда и хорошенько думать, прежде чем что-то делать. Она учила меня обращаться к Богу, приветствовать Бога и Солнце утром. Она говорила, что Бог живёт внутри меня и надо с ним советоваться, прислушиваясь к себе. Я ей очень благодарна.

А далее – школа. Во втором классе приняли в октябрята. Любимая учительница Анна Николаевна Луконина сказала, что Бога нет, это сказки и моя бабушка – необразованный человек, что было неправдой. Я очень обиделась за Бога и за бабушку и дома впервые за много лет плакала от обиды горькими слезами. Получалось, что кто-то из двух любимых людей неправ. Я замкнулась и перестала верить учительнице.

А далее – как у всех: пионерка, комсомолка. Но о своих внутренних чувствах и понимании мира предпочитала помалкивать, хотя иногда глубокомысленные замечания по поводу чьих-то нелепых высказываний вслух или в книгах у меня срывались критические усмешки.

Я часто видела ауры людей, которые неожиданно для меня вспыхивали яркой и разнообразной красотой. Сначала я восхищалась вслух, но на меня смотрели как на «чокнутую» и крутили у виска. Потом, естественно, перестала говорить об этом.

В школе меня привлекали глубокие литературные, исторические, географические, философские произведения, но при этом нескучные. Достоевский давил меня, и я не любила его читать. Прочитала некоторые его романы только после фильма «Идиот», поставленного И. Пырьевым  в 1958 году, но отношение к его нездоровой ауре не изменилось.

Теперь мне хочется сделать попутное и к слову сказанное отступление. Почему-то именно через один из романов  Достоевского мне однажды дали сильное указание сверху. Я одно время уделяла большее внимание восхождению к Духу, чем выполнению ряда своих материальных обязательств на Земле, считая это второстепенным. И как-то раз получила от своего Учителя наказ: «Найди новое издание романа Достоевского «Бесы» и прочти 612-ю страницу».

Дня через два такая возможность предоставилась. Я не спеша шла по улице Б. Покровка. Вдруг меня потянуло к книжному лотку на улице, и я к нему подошла. Взгляд мой упал прямо на толстую книгу в черном хорошем переплёте. Это был роман «Бесы». Взяла его в руки: резко пахнет свежей типографской краской. Посмотрев выходные данные, увидела, что он вышел в свет только что (к сожалению, этот роман сейчас находится на Украине, и я не могу здесь указать точные данные этой книги и дословно процитировать).

Принесла книгу домой, дрожа от нетерпения, открыла 612-ю страницу и начала читать сверху вниз – медленно и внимательно. На одной из фраз меня резко дернуло, словно током. «Вот оно!» - поняла я. Там было сказано: «Если ты забудешь свои земные дела, то и Боги отвернутся от тебя».

Так вот оно что! Ведь мы пришли сюда в земное тело, чтобы с его помощью как инструмента выполнить свои духовные задачи вести других, менее опытных людей, у которых душа   меньше воплощалась. Да и своё личное развитие тоже вести, опираясь на физическое тело, сохраняя его и делая с любовью мирские дела. А если этого не делать, то тоже можно попасть в лапы дьявола, только с другой стороны. Не потому ли мне было предложено прочитать об этом именно в романе «Бесы»? Путь восхождения тернист и извилист! Это испытание для каждого.

Те, кто советует посвятить свою жизнь только подготовке к будущей жизни на небесах, далеко неправы. А ведь именно это есть основной тезис православной религии и разных толкований учений Христа. Например, в писаниях подвижника греческой церкви Блаженного Старца схимонаха Паисия Святогорца, – в целом потрясающей и чистой книги (которую я купила в этом году в Храме Христа Спасителя), в последней главе «О глубочайшем смысле жизни» подзаголовком сделан подстрочник «Будем готовиться к жизни иной». Именно этой идеей окрашена вся его подвижническая жизнь и рукопись.[1] На портрете – мудрый и хитроватый взгляд.

Да, его жизнь – жертва. Но жертва во имя этой будущей жизни на небесах. И читать такие книги нужно именно с позиций правильного понимания целей нашего воплощения на Земле. Разумеется, не фетишизируя земное как единственно важную цель. Понять этот баланс многим не удаётся, а некоторым удаётся только к старости. Но главное – удалось бы!

Вернусь к школьным временам. Максима Горького я тоже плохо воспринимала душой.  Искусственное принуждение писать политические сочинения по роману «Мать» меня возмущало. Я любила математику, историю, литературу, географию. Повезло, были блестящие учителя: Евгения Сергеевна Никольская, Дора Самуиловна Левинсон, Елена Петровна Пашова, Екатерина Ивановна Лексина (СШ № 13) и другие.  Низкий им поклон!

Всё это готовило меня к чему-то большему. Я это чувствовала. В старших классах школы мы часто собирались в квартире у Артёмовых. Нина Артёмова – моя одноклассница, - очень умная девочка с мудрыми родителями. Они жили в щитовом доме в Холодном переулке, а мне надо было приходить с улицы Трудовой, где мы жили в доме №5. Этот мой дом ещё жив.

Общие беседы, проходившие с участием родителей Нины, были на редкость полезными. Они открывали нам не только новые знания, в том числе – о Человеке,  Законах мира и многом другом. Я впитывала с открытым ртом этот живой источник.

Там мы играли иногда в игру «Угадай песню». Водящий выходил за дверь, а оставшиеся выбирали песню. Слова первой  и второй строк распределялись между играющими – каждому по одному в порядке очередности. Далее приглашали водящего. Каждому по очереди он задавал какой-нибудь вопрос, а отвечавший должен был так составить свой ответ, чтобы в нём содержалось данное ему слово из песни. Так он задавал вопросы и выслушивал ответы до тех пор, пока в результате неведомых сопоставлений в его сознании не всплывал текст загаданной песни.  Часто некоторые не могли отгадать песню, или же отгадывали с большим трудом. Игра была интересной своей внутренней развивающей логикой мышления.

Со мной же дело обстояло так. Когда я входила в комнату, чтобы отгадывать песню, то после первого же вопроса я как бы слышала весь мыслительный процесс отвечающего. И пока он составлял ответ, я уже заранее знала, что это за песня, и только дожидалась, когда он закончит фразу, чтобы не показаться совсем уж непонятным человеком.

Но однажды я погрузилась в общий процесс обсуждения, когда сидела на кухне за двумя дверями, и всё слышала, как будто находилась там. У меня даже вырвалось вслух замечание, что слова первой строчки звучат немного не так, что очень удивило сидящую на кухне бабушку Нины. Войдя в комнату, я объявила, что уже знаю загаданную песню и назвала её. Меня обвинили было в подслушивании, но быстро сообразили, что в кухне ничего не слышно, о чем говорят в комнате, тем более, что бабушка подтвердила мою «невиновность». Повисло молчание,  после чего мне сказали, что меня больше не будут выбирать в водящие. Об этих случаях я рассказываю в первый раз.

Математик старших классов Е.С. Никольская на уроках в старших классах загружала меня в три раза больше остальных, так как задачки я щелкала, как орехи, причем выискивала разные способы решения. Это мне нравилось, почему я и пошла потом на математический факультет в пединститут. Вообще мозги мои в школе не дремали.

Неинтересные для меня дисциплины я учила только до уровня получения пятёрки, хотя таких было мало. Но зато я взахлёб читала увлекательные книги не из списка обязательных, а какие отыскивала в библиотеке, – о вулканах, небесных телах, путешествиях, тайнах земли, история революций и цивилизаций. В школьном возрасте я прочитала колоссальное количество литературы. Детская библиотека у трамвайной остановки «Сенная площадь» была для меня родным домом. Теперь там магазинчик «Petite France».

В школьном детстве я была в довольно боевой компании друзей. Это был последний уровень женских классов, а годом позже уже учились смешанные классы – мальчиков и девочек. В нашем классе была замечательная и очень активная девочка – Мила Широбокова. Мы все часто собирались на прогулки по близким местам и знали всю округу в районе трамвайного кольца № 2, площади и улицы Минина, Волжского откоса верхнего и нижнего, улиц Фигнер (ныне Варварская, хотя раньше, до переименования, звалась Варваркой) и Ковалихинской и др. Этим «заведовала» Мила.

Удивляло, что эта подвижная Мила иногда замирала около какого-нибудь вполне обычного с нашей точки зрения дома и вскрикивала: «Девчонки! Вы посмотрите, какие узоры на наличниках!», или «Ой! Глядите, какие интересные окна!», или ещё  что-нибудь.

 Через много лет выяснилось, что Мила, – теперь уже Смирнова, –  работая инженером, имея семью и детей, по вечерам почти сорок лет ходила по интересным домам, собирая историю домов, их жителей, архитекторов, интересные факты. Многих успела описать и сфотографировать, прежде чем люди умерли, а дома разрушились. Она писала об этом самобытно, с болью, – о городе, как о живом человеке.

И город вставал в описаниях не как множество домов, а как содружество людей, домов, деревьев, рек. И я помню многих людей из того времени, упомянутых и описанных ею, так как видела и знала их в обычной жизни. Это было потрясающе. И именно поэтому её книга о Нижнем Новгороде лучше остальных, с моей точки зрения, хотя её и ругали оппоненты: она живая и о живом городе.

Теперь её книги можно читать. Например, «Нижний Новгород. До и после». Спасибо ей. Она научила меня ценить родную историю лучше и раньше, чем школьные учителя, потому что это была живая история! Я осознавала связь времён. А в школах всегда начинают историю с далеких и неизвестных древних времен, хотя дети ещё не понимают вообще смысла истории и зачем она нужна.

Учась в школе, я участвовала в разных конкурсах, олимпиадах, получала призы, неплохо рисовала и пела – соло и в хоре, успевала ходить во Дворец пионеров учиться танцам. В старших классах посещала физико-химический кружок в политехническом институте, где мы выращивали кристаллы, получали первые понятия о теоретической механике и сопротивлении материалов. Вообще жизнь была очень насыщенной. Я никогда не знала, что такое скука.

Школу я закончила с серебряной медалью. За сочинение поставили четверку за то, что я от волнения поставила запятую там, где её в принципе не бывает, и я не могла этого не знать. Но я не заметила этой описки. Учителя жалели об этом, ведь мои сочинения они зачитывали по классам как образцовые и творческие. Но представители из РОНО настояли на четвёрке.

 Я немного расстроилась. Но после собеседования с медалистами в институте я была зачислена на математический факультет педагогического института им. М. Горького. Так началась моя самая памятная для меня институтская жизнь. Но именно детский духовный опыт, как мне кажется, наложил отпечаток на всё моё дальнейшее стремление проникнуть, по образному выражению Г.А. Шнейдермана, «за горизонты осознанного мира».[2]

Чудеса институтские…

Наша 14-я студенческая группа первокурсников на физмате была собрана как на подбор – удивительные умные, добрые, деловые и боевые, честные и открытые, при этом застенчивые и скромные люди. Все были из простых семей. Юношей всего двое. Меня деканат на первой же неделе назначил старостой группы. Но я  не служила власти, а сражалась за народ.

Я хорошо училась, успевала участвовать в художественной самодеятельности, комсомольских делах, спортивных секциях (коньки, волейбол, туризм). Много читала. В каникулы ходила с сокурсниками в походы – шлюпочные, лыжные, пешие. Институт - это незабываемые краски жизни и первая любовь.

На всём этом фоне чудес в таинственной глубине сердца оставался и рос интерес к  необычным явлениям в жизни и природе, к внутреннему миру, который продолжал открываться во мне. Я очень редко посвящала в него кого-то из близких подруг, рассказывая о странных видениях и ощущениях, но слышала в ответ: «Ладно, не чуди!». Было две подруги, слушавшие это более внимательно.Однако этот интерес формировал во мне мировоззрение глубоких философских ощущений. Это проявлялось и в учебе.

Происходили и разные чудеса. Однажды, когда я училась на первом курсе, вдруг пронёсся слух, что умер наш преподаватель аналитической геометрии Селезнёв (кажется, Сергей Алексеевич). Студенты бросились собирать деньги на похороны, повесили в вестибюле объявление с фотографией в черной рамке.

Человек он был строгий, даже придирчивый, на вид – сухощавый, с темножелтой кожей лица. Нередко его занятия переносились из-за его болезней. Я в тот день пришла в институт ко второй паре занятий и остолбенела, увидев объявление. Стояла и молчала. Вдруг передо мной возник образ живого преподавателя, который встал рядом со мной и сказал: «Да я живой!». Откуда он взялся?!  Откуда он узнал об объявлении? Образ тут же растаял.

Ошарашенная этим видением, я пришла на третий этаж в свою аудиторию и сказала о том, что видела. Меня обругали и сказали: «Да ты ненормальная!!». Но все-таки забеспокоились и пошли звонить. Телефона в его доме не было, ничего не узнали. Деканат тоже не имел точных сведений и вообще не проявлял активности по этому поводу.

Но на  следующий день рано утром  Селезнёв неожиданно появился в институте, еле двигаясь. Сами понимаете, как все были озадачены. Еле успели сорвать траурное объявление за несколько секунд до его появления в вестибюле. Оказалось, что кто-то видел, как его накануне увозила скорая помощь, и он был в состоянии клинической смерти. Он потом работал ещё несколько лет.

Вскоре у нас стал работать ещё один преподаватель геометрии из политехнического института. Звали его Яков, отчество и фамилию не помню. Это был очень подвижный человек с седыми кудрями.

– Где середина у прямой линии? – вопрошал он на лекции.   Аудитории молчала.

– У неё нет середины, – раздался чей-то робкий голос.

– Чушь! – закричал он. – У всего есть середина: и у любого объекта, и у любого процесса.

– Ну, вот вы, девушка, можете сказать, где середина у прямой? – ткнул он в меня пальцем (я сидела у самой двери недалеко от него, на боковой скамье).

– Где угодно! – сказала я. – В любой её точке.

– Правильно! – опять закричал он. – Вот человек, который в малом мыслит глобально!

Я смутилась. В  аудитории засмеялись. Меня потом долго поддразнивали «глобальным мыслителем». Однако за решениями разных вопросов обращались нередко.

Большой переворот в моём сознании вызвал преподаватель философии профессор Ф. П. Кальсин, автор книги «Теория познания». Это был большой угрюмый человек, внешне очень похожий на Бетховена, с крупной головой, мощным подбородком, внушительной гривой волос, неторопливой речью и внимательным взглядом. Он почти не ставил пятёрок, хотя к студентам относился снисходительно.

На его лекциях я погружалась в какие-то новые миры. Он почти не говорил о событиях, но рассматривал мировоззрения, сравнивал точки зрения, высказывал своё обоснованное мнение. Когда в чем-то сомневался, то этого не скрывал.

– Почему не пишете? – спросил он меня однажды после заданного им трудного вопроса.

– Я думаю, – ответила я.

– Это хорошо. Почаще думайте! – сказал он.

С тех пор у нас иногда случались небольшие диалоги на занятиях. Когда я простудилась и не пришла на занятия, он спросил:

– А где эта студентка, которая думает?

Оказалось, что он хотел взять меня на межвузовский философский семинар. Потом я действительно бывала с ним на таких семинарах, делала сообщения по философии познания на его личных семинарах. Он не любил, когда студенты бездумно пересказывали учебники или книги, требуя самостоятельных выводов. Вопросы для семинаров ставил такие, что ниоткуда списать нельзя.

   Благодаря Федору Петровичу я поняла великую сущность философии и спор ученых: философия – это наука или нет? В глубинах философии ничего нельзя доказать, всё зависит от мироощущений, а познание – вообще самый таинственный процесс. Несколько найденных мировых законов неоспоримы, а далее – тайна миров. Но это уже космическая философия. И она вошла в мою жизнь сразу и навсегда.

С тех пор я всю жизнь была преподавателем не просто математики и педагогики, а философии математики и философии педагогики. И в этих таинственных философских мирах развивалось моё сознание и отношение к жизни, людям, миру, природе.

 Я уже никогда не могла больше ограничиться плоским мышлением, какого от нас требовали многие другие педагоги. Я публично спорила с ведущим практические занятия по философии Романовым о так называемом «ленинском определении материи». Вы помните, говорилось, что «материя – это объективная  реальность, данная нам в ощущениях».

– Во-первых, это вообще не определение, – доказывала я. – Здесь нет никаких указания на род или вид (хотя бывают, конечно, определения разных типов, – аксиоматические, например, но здесь этого тоже не было). Во-вторых, слова «объективная реальность» тоже не определены. В третьих, непонятно, с какой стати материя – «данная нам»? В-четвёртых, материя существует и независимо от наших ощущений. Так что это не более чем описание, да и то сомнительное с научной точки зрения.

Преподаватель кипятился. Ведь он, как член партии, не мог допускать инакомыслия по поводу политических установок и ленинских определений. Но доказать ничего не мог, обижался и иногда ставил мне тройку за занятие.

– Учите, что вам говорят умные люди, – сердился он и записывал меня в оппортунисты и ревизионисты. Студенты посмеивались и иронично добавляли: «А я тоже ревизионист!».

Года через три, уже готовясь сдавать кандидатский экзамен по философии, я слушала организованные по нашей аспирантской просьбе лекции по государству и праву потрясающего специалиста и блестящего лектора, элегантного и умнейшего  человека Дмитрия Михайловича Луканова. Мы слышали, что он со своим десятилетним сыном говорил дома только на английском языке, чтобы тот по-настоящему знал язык.

 Он прочистил нам мозги по поводу того,  каково наше государство и каким оно должно быть, по Платону и Макиавелли. А на дворе стояли шестидесятые годы. Свежая мысль в обществе появлялась, но долго жить ей не давали.

Д. Луканов имел неприятности, в результате которых его жизнь рано закончилась. Однако в наших головах остались идеи независимого мира, всеобщей связи в мироздании, качествах человеческих отношений, справедливости и несправедливости, поиска правды в обществе, неизбежности юридических крючков, вопросов соотношения знания и веры.

 Лекции Д. М. Луканова – это был урок на всю жизнь. Он сильно повлиял на мои представления о логике жизни, логичности и алогичности процессов в обществе, о соотношении гармонии и хаоса в мире. Бывают же такие уникальные люди!

Так я окончательно стала вечным философом в душе, но  искала не казенной «партийной философии», а настоящей философии жизни, которая в институтах не преподавалась, хотя и просвечивала между строк, поскольку её невозможно замазать навсегда.

В институте произошло Великое Событие для меня. Я с сомнением рассказываю об этом: надо ли говорить? Но, видимо, надо. Ведь другие тоже должны разобраться, когда к ним приходит Зов, или когда они слышат этот Зов в собственной душе. Это на самом деле очень личное.

Однажды подошли люди, позвали меня, принесли книги, изданные до революции, о мире Духа и Света, в том числе и Е. П. Блаватской. Тогда я ещё не понимала их подвига, а также того, что моя жизнь подвела меня к ним (или наоборот). Сейчас их уже нет в живых. Дом, где мы встречались несколько раз, снесён, на его месте большой микрорайон. И я не могу много говорить об этом.

Немного я рассказала о встрече с одним из тех людей во введении к книге «Услышь мой зов». Именно эта память о тех людях, услышавших Зов моей души, определила название моей первой эзотерической книги. Потом пришло  время, когда я обратилась с тем же призывом к другим людям: «Услышь мой Зов!». Но это было значительно позже. Должен был пройти длинный путь духовного становления.

После института я выехала вместе с мужем (мы поженились на пятом курсе) в Тамбовскую область. Я работала в школе и через два года поступила в аспирантуру в тот же институт к профессору Виктору Васильевичу Репьёву, защитила диссертацию по методике математики. Потом десять лет работала на кафедре методики математики, которой заведовал Г. П. Сенников, получила диплом доцента. Меня готовили к должности заведующей кафедрой, пришлось  по ранжиру – вступать в партию.

За эти годы помнится работа со студентами – самая разная. Именно тогда у меня в ученицах появились две студентки-подружки – Аля Егорычева и Таня Жогова. Обе они работают ныне в том же институте. Одна из них, –  ныне Альбина Николаевна Пыжьянова, – моя духовная ученица и соратница по Школе «Млечный Путь».

Дальнейший путь

По мне, как и по всем моим современникам, как я уже говорила, прокатился «каток» советского воспитания: октябренок, пионерка, комсомолка, член партии… Была и членом партбюро, и партсекретарём факультета (уже на Украине, куда я перебралась по семейным обстоятельствам), пока однажды не сообразила, что слишком лихо распоряжаюсь судьбами людей (кому-то выговор, кому-то – отказ в премии…).

Делала я это по партийному долгу, который не всегда совпадал с моим человеческим и эзотерическим долгом. Я круто развернула судьбу и вышла из партии вслед за Ельциным.

 Я уже давно почувствовала, начав вести духовную работу на Украине открыто с 1990 года, что не имею времени и желания совмещать её с работой в ВУЗе, поскольку они накладывались друг на друга во времени.

И я ушла из ВУЗа в начале февраля 1992 года, сразу после зимних студенческих каникул, то есть в середине учебного года, не дожидаясь пенсии, к великому изумлению всех сотрудников института и к счастью ректора, для которого я во многом была оппонентом. Когда я выходила к трибуне на больших собраниях, где собиралось семьсот человек, – весь коллектив огромного педагогического института Донбасса (в г. Славянске),  зал замирал так, как будто в нём никого не было. Люди интуитивно чувствовали присутствие каких-то неведомых энергий и мгновенную трансформацию пространства.

Дело в том, что многие в институте были свидетелями связанных со мной «аномальных явлений». Например, передо мной часто за полтора или даже за два метра (в зависимости от степени моего энергетического настроя) сам собой распахивался лифт, если он стоял на этой площадке. Многие ощущали неведомое состояние, находясь рядом со мной (Извините, дорогие читатели, я так свободно об этом пишу впервые, но это именно так и происходило).

Ко мне прибегали советоваться студенты даже с других факультетов по поводу необъяснимых явлений в своей жизни (а я уже вела в Славянске публичные лекции по тайнам энергетического мира и духовному пути).

Однажды пришлось выступать на Ученом совете института, куда меня пригласили по поводу одной студентки не с моего факультета, с которой как раз происходили таинственные явления и которую хотели отчислить за это из института. Надо было видеть, с каким вниманием и ошарашенным видом слушали меня эти ученые мужи и дамы, впервые на таком заседании!

Поверить не поверили, но студентку оставили. А вскоре некоторые из них сами приходили ко мне с похожими просьбами по поводу своей личной жизни. Со временем профессура стала меня и за эти способности сильно уважать, а некоторые стали побаиваться. Неведомое часто пугает.

Сумасшедшей меня признать не могли ввиду моего большого делового авторитета, научного и общественного веса, но «колдуньей» за глаза иногда называли. Трудно ведь разобраться далеким от всех этих дел людям, кто есть кто. Для них любой человек, с которым случаются «аномальные явления», – колдун. А ведь ещё Христос говорил, что не надо искать именно чудес, а идти духовной дорогой. Тогда все эти чудеса появятся сами собой, как цветы на обочине дороги.

С уходом из института я более свободно стала жить в другом потоке знаний – Знаний Вселенских, в котором присутствовала всегда, но не так открыто. Это была моя настоящая стихия. Остановка в этом потоке была недопустимой. Но началась новая жизнь, свободная от рамок институтского графика занятий и отчетности. И я отдала эту жизнь духовному служению. Добавлю, что с уходом из института и из партии к моей внутренней свободе, с которой я родилась, добавилась и свобода внешняя.

Я стала включать на применение свои различные способности: видеть ауру, а иногда и человека насквозь, определять и исправлять его энергетические характеристики, проводить консультации по семейным, кармическим, психоэнергетическим проблемам. Все формы гадания быстро отбросила как метод, понижающий вибрации человека.

Категорически не бралась за всякие привораживания женихов и невест как за космически наказуемые действия по незаконному вмешательству в чужую судьбу (ведь это насилие над личностью). Не лечила от пьянства без желания человека, и вообще избегала всех форм работы с человеком без его ведома и желания. Сразу взяла ориентир на духовно-творческую линию работы с людьми, стремясь помочь им справиться со своими бедами, увидеть причины событий с эзотерической точки зрения. Люди были благодарны.

Особо интересен метод погружения в разные состояния сознания – ребёфинг, –которому я училась у лучшего ребёфера страны Е. А. Файдыша (Москва). Этот метод потряс меня своей эффективностью. Я поняла его действие, когда сама побывала в роли пациента на его занятиях-сеансах, находясь одновременно в двух состояниях сознания: здесь и сейчас, среди своих товарищей, и в той давней ситуации, где зародился негативный психоэнергетический блок, мешающий жить в этом воплощении.

 С тех пор, за тринадцать лет, очень много людей прошло эту работу над собой под моим участием на сеансах ребёфинга, освоив эти специальные интегративные дыхательные техники. Большой плюс в том, что я вижу энергии, выходящие в процессе работы из некоторых центров человека и несущие информацию о переживаемой ситуации, её причинах, завершении, связях и т. д.

И это помогает разъяснить пациенту (он необязательно болен физически или психически, но просто желает сбросить со своего информационного поля груз негативных блоков, который за многие воплощения накопился, хотел ты этого или нет).

Вся эта работа проводилась многие годы не зря. Многим людям удалось помочь в духовном восхождении, освобождении от негатива и болезней. Во многих городах, где я работала духовным наставником, встала новая Духовная Сила. Мне помогали Свыше. Я это ощущала всегда. Эта сила – и вы тоже, мои ученики и соратники, дети моего сердца. И это ваша заслуга, мои родные ученики и последователи духовного служения, что после 15 лет жизни на Украине я вернулась домой, в родной город – Нижний Новгород.

И теперь я здесь не наездами, как было  первые пять лет с момента создания нашей Школы. Я здесь живу, а в другие города езжу с лекциями. Там тоже есть мои группы и школы. Недавно, в ноябре 2002 г.,  в Славянске Донецкой области мы тоже отмечали десятилетие Школы духовного развития. Это устойчивая группа, работающая самостоятельно, в которую мне уже нечасто удаётся приезжать.

 Уже одиннадцать лет, как в Запорожье не без моего участия создалась мощная эзотерическая группа, работающая ныне совершенно самостоятельно в Доме Творчества. Теперь я туда езжу уже давно не как наставник, а как соратник и даже в чем-то как ученица.

Там есть люди, прошедшие по духовному пути в прошлых жизнях дальше, чем я, и быстро раскрывшиеся в своём духовном творчестве в этом воплощении. Я имею в виду Леонида Александровича Номеровского, сделавшего в эзотерическом восхождении немало потрясающих открытий. Каждая его лекция – это живой источник духовной силы и глубочайших знаний Вселенной, а личная жизнь – пример для других.

Теперь же отмечаем 10-летний юбилей уже в Нижнем Новгороде – десять лет Школе духовного развития «Млечный Путь» – моему любимому родному детищу. Здесь, в Нижнем Новгороде, для меня важна подпитка родными энергиями. Ведь ностальгия – это иссякание родных энергий, в которых ты родился и вырос.  Здесь тоже – любимая духовная Школа, которой отдано десять лет жизни и неописуемое количество сердечных, духовных и физических сил. Это моё детище, и я счастлива, что могу этим гордиться и радоваться её жизни.

И здесь, и на Украине много сил было отдано студентам. За всю жизнь их были тысячи – «очники» и заочники, «вечерники» и «воскресники». Всегда в преподавании математики, педагогики, философии я вела с ними беседы о духе и нравственности. Всегда относилась с ответственностью к своему делу. И в духовной работе ответственность не меньше, а больше. Это многие из вас в Школе «Млечный Путь» уже поняли, а некоторым ещё предстоит понять.

На этом длинном пути было немало событий, встреч, прочитанных мною книг, пережитых испытаний, проведенных с собой упражнений, медитаций, полученного опыта, различных трансформаций, погружений, прозрений, астральных полётов, путешествий сознания и многого другого.

 Но если об этом писать, получится многотомный труд, а времени на это нет, ещё многое надо успеть. Да и не всё поддаётся описанию словами. Ведь сознание и психика многомерны. Как их втиснешь в рамки обычных человеческих представлений? И так есть люди, которые то ли завидуют, то ли специально мешают (одно другого не исключает), но злобствуют, оговаривают, вредят. Правда, Бог их наказывает, карма своё дело знает. И наличие таких вредителей лишь убеждает, что выбран верный путь. Да их не так и много, этих вредителей. Хороших людей больше в жизни. Завистники как-то довольно скоро выявляются и отходят в сторону. А искренних сотрудников, близких сердцу, всё больше. Спасибо им!

Я продолжаю активно жить, много работать, много ездить на встречи с единомышленниками, писать книги, читать лекции. Продолжаются в моей жизни и разные чудеса. Я в них просто живу. Давно уже поняла, что вибрации моей личности и жизни, которые я излучаю, сильно изменяют вибрации окружающих людей и вещей. Люди трансформируются в духовном направлении. «Тёмныё» вынуждены проявлять своё истинное лицо. Этому сотни свидетельств. Но это очень личное для многих, и я не имею права вслух говорить об этом. Однако тем, кто привык требовать материальных доказательств во всём, можно сказать, что это их личное дело. Духовно-творческие люди не тратят времени и энергий на шоу, демонстрируя свои энергетические возможности. Более того, такая трата сил в духовном мире не приветствуется.

Приведу простейшее и всем известное свидетельство о вещах. Вещи часто исчезают, а потом на этом же месте обнаруживаются снова. Если раньше мой муж (Бочкарев В. А.) был уверен, что у меня просто склероз, и я не помню, куда что кладу, то теперь и он четко видит, что это такое. Ведь и у него, – ныне эзотерика и моего соратника по духовной работе, – случается  подобное: держал в руке три аудиокассеты, вдруг на глазах осталось две. Пока он удивлялся и возмущался, опять стало три.

Я посмеялась, не склероз ли? Так мы вместе и засмеялись. Изменившая было частоту вибраций кассета после нескольких мгновений вернулась к своим обычным вибрациям, которые снова вошли в полосу частот, воспринимаемых нашим глазом и телом, и снова стала видимой. Это физика тонкого мира. Она же лежит в основе многих «чудес». Те, кто излучает более мощные вибрации (не столько просто по энергетике, сколько по духу), живёт в чудесах и творит чудеса. Но – добрые чудеса. И каждый истинный сотрудник Света живёт именно в таких чудесах. Мои дочери тоже испытывают некоторые из таких явлений. Внучка-школьница читает «Две жизни» Антаровой.

Слава Богу, я имею возможность часто встречаться с единомышленниками по духу, обсуждать трудные вопросы, вместе работать на одухотворение пространства и людей. Это главная цель жизни и счастье. Да продлится оно как можно дольше и да не будет оно безрезультатным! Вместе мы – огромная духовная сила, которая нужна нашей России и нашим потомкам. Надеюсь, что и мои дочери Ольга и Елена тоже будут  продолжателями духовной работы в мире. Начало положено.

Я уважаю религиозные верования людей и их личный путь служения. Я поклоняюсь духовному подвигу великих русских святых, создававших авторитет православной церкви – Серафиму Саровскому, Сергию Радонежскому, Нилу Сорскому и многим другим. В современном мире, к сожалению, многие служители православного культа не отвечают по своим характеристикам духовной чистоте Христа (и этому много примеров), хотя есть и бесконечно преданные Христу священники – не на словах, а на деле.

Вместе с тем, я придерживаюсь и учений восточных Учителей Человечества. Но больше всего я настроена на осознание достижений духовной культуры человеческой цивилизации и внедрение их в практику образования.

Слава Богу и огромное спасибо всем моим сподвижникам: живёт Нижегородская Школа духовного развития «Млечный Путь», живут и работают духовно-творческие группы и школы, созданные мною в разных городах,  и организованные на их основе движения и центры. Значит, жизнь моя проходит не впустую, и мой Учитель благодарит меня за ту ношу, которую я несу… Всё это и есть тот Дом, который я построила с Высшей помощью; дерево, которое я посадила, и ребёнок, которого мне удалось принести в эту необъятную жизнь. Жизнь продолжается!

19 января 2003 г.